Комментариев нет Опубликовано

Первая поездка в Египет

Я только что приехала из Египта. Загорела и объелась экзотическими фруктами, меня кусали настоящие (!) египетские москиты, я собственной рукой (!) поймала черную рыбы с ярко-желтым хвостом, собирала мертвые кораллы на пустынном песчаном острове, видела пирамиды, крошечные “мазанки” бедуинов и их верблюдов, купила кальян, папирус, малахитовую статуэтку… …И сделала вывод, что отдыхать в шумной арабской стране — испытание не для слабонервных.
День первый. “Добро пожаловать, господа лопухи!”
“Температура в Хургаде плюс 27 градусов!” – радостно объявляет стюардесса, и пассажиры бодро стягивают с себя кожаные куртки и свитера. Еще минута – и мы шквалом аплодисментов приветствуем первый толчок шасси по древней египетской земле. После порывистого ветра теплый воздух Хургады опьяняет, доводит до эйфории: через каких-то полчаса я увижу Красное море, огни отелей и закажу в ресторане настоящего лобстера!
В аэропорту лихие арабские парни сбрасывают в кучу чемоданы и сумки с движущейся багажной ленты. Но забрать их просто так удается не многим.
– Двадцать фунтов! — категорически заявляет смуглый сын пустыни, хватаясь за ручку моего чемодана.
– Это за что же я должна платить?! — возмущаюсь, тщетно пытаясь вырвать свой чемодан из рук услужливого носильщика (кстати, тамошний “фунт” не намного превышает нашу гривна).
– Работа, зэмляк! – на чистейшем русском объясняет тот, показывая жестом, как нелегко было сбросить поклажу с транспортировочной ленты.
– Десять! – начинаю торговаться я.
– Пятнадцать! – не сдается “земляк”.
– Пять! – дергаю на себя чемодан.
– Семь! – тянет он его в обратную сторону.
– Четыре! – мне уже начинает казаться, что я попала на съемки какого-то фантасмагорического фильма.
Азарт торга иссякает, когда вспоминаю, что у меня нет пока ни фунта местной валюты. Это исчерпывает мое терпение, выхватываю свою поклажу из рук о носильщика и на ломаном английском g произношу некую тираду. Она действует на оппонента магически, и он выпускает 2 из рук мой любимый чемоданчик.
He успеваю сделать и шагу, как его снова кто-то пытается перехватить. Я слегка зверею и категорически отрезаю:
– Ддын фунт! — жалобно кричит мне вслед очередной охотник за туристической добычей.
Микроавтобус мчит нас в отель. В восемь часов вечера здесь уже достаточно темно, и ровная круглая луна висит прямо над головой. Клонит в сон. Оформление в отель происходит довольно быстро, но очень шумно. Наш гид Хасан успевает делать несколько дел одновременно: кроме сбора документов и раздачи туристических буклетов, он говорит по телефону, спорит о чем-то с портье, собирает вокруг себя целую толпу служителей отеля и что-то им многословно втолковывает, отчаянно жестикулируя.
Суетливый, как таракан, работник гостиницы показывает путь к вожделенному бунгало. Я едва поспеваю за ним.
– Давай, давай, падруга! — несколько бесцеремонно подгоняет меня распорядитель, убегая на сто метров вперед.
“Да, это не Париж и даже не Рио-де-Жанейро, – успеваю подумать я, еле переводя дух, – никаких тебе “мадам”. Эдак по-простому…”
Добегаем до освещенного луной и окруженного кустами какой-то пахучей растительности коттеджа.
Разочарование первое: ключ не проворачивается в замке. Разочарование второе: раздвижные стеклянные стены-окна, ведущие на веранду, не защелкиваются. Указываю на неполадки.
– No problem! – улыбается юркий араб и показывает, что окна можно завесить плотными шторами.
– Есть проблемы! — вновь вступаю в торг. — Интересно, как это я буду спать в
номере с не закрывающимся балконом? Он что-то лопочет в ответ. Я не сдаюсь и поглядываю на часы – полпервого ночи… Еще час уходит на вызов хозяина отеля. Бригада из четырех человек дружно устраняет за неисправности. Я кое-как беседую с хозяином Саидом, перемежая английскую, украинскую и русскую речь. От всей этой суеты веет чем-то родным и до боли узнаваемым…
– Караше? — спрашивает наконец служитель, демонстрируя исправность замков и дверей. Я киваю головой и неожиданно для себя иду “ва-банк”:
– Но если так пойдет и дальше, перееду в другой отель!
Еще некоторое время Сайд убеждает меня не делать опрометчивого шага и в виде компенсации за не совсем удачный прием обещает экскурсию на Коралловые острова за счет отеля…
День второй. Шум и гам.
– Отдихаю караше! – кричит в трубку телефона-автомата, расположенного посреди улицы, маленькая, но очень круглая… негритянка в демократичных резиновых “вьетнамках” 45-го размера. Интересно, кому она звонит – может, мужу в какой-нибудь Саратов или Козятин?
Вообще, все здесь кажется слегка нереальным… Улицы пахнут пряностями, дымком фруктового табака и еще чем-то специфическим, будто содержимое шкатулки старого фокусника. Везде стоит невообразимый для Европы шум. Ежесекундно останавливаются и сигналят многочисленные маршрутки и такси, тротуары отсутствуют, светофоры – тоже.
Магазинчики и лавки плотно прилегают друг к другу, на пороге каждого — хозяин или его слуга. Они сидят под навесами своих торговых точек, словно пауки в сетях искусно сотканной паутины. Но они не дремлют! Стоит лишь приблизиться на несколько шагов, как потомок бедуинов моментально преграждает дорогу
– Заходы, пасматры!
Я не успеваю и глазом моргнуть, как на моей голове оказывается малиновая турецкая шапочка-феска, шея обмотана длинной низкой бисера, в руки вставлен китайский веер…
-Нефертити! Скарабея! Малэнький мумия! — комментирует торговец каждую безделушку, которые перебираю на прилавке. “Спасибо за ликбез!” — мысленно язвлю я, а услужливый владелец сокровищ продолжает издеваться: —Платок! Кальян! Сэрги! Потом он бежит за мной до конца улицы, выкрикивая це-здес ну, уменьшающуюся в геометрической прогрессии до трех, а после – и до одного фунта…
Под конец прогулки, в которой все смешалось в сплошную какофонию звуков, территория отеля кажется раем. Сегодня я так и не нашла то, что искала, — паранджу Зато уже знаю, что ни одна сделка не состоится без театрального действа с шумным торгом, чашечкой холодного чая каркадэ и любезно предоставленного хозяином стульчика.
День третий. Мифы и рифы.
Экскурсия на Коралловые острова действительно оказалась для меня бесплатной. Сегодня, как назло, дует пронизывающий ветер. Любители подводного плавания нестройным гуськом пытаются взобраться на катер по узкой доске. Его изрядно качает, доска вибрирует под ногами. О чем-то спорят собравшиеся в круг “матросы”. Оказывается, в течение томительного получаса они решают, кому отвязывать канат — то есть “отдавать швартовы”. Потом так же темпераментно обсуждают, кому убирать доску-трап… Педантичные немцы смотрят на все это с удивлением. Наши туристы понимающе посмеиваются. У всех нас в руках полный “боевой” комплект – ласты, маска, трубка. Отчаливаем.
На мне свитер и куртка. Я пока что смутно представляю, как разденусь и отважусь нырнуть прямо с катера в открытое море. Мы швартуемся в трехстах метрах от пустынного острова. Чтобы долго не мучиться под порывистым ветром, я не жду своей очереди спуститься по лесенке в воду а ныряю прямо с бортика. И попадаю в подводное царство!
Вокруг меня плавают удивительные рыбы: черные с огненно-желтыми плавниками, красные с синими полосками, серебристые в крапинку… Подо мной — подводные рифы, и, наконец, я вижу живые кораллы. Я представляла, что они алые, но эти – белые и бурые, ветвистые. Даже не верится, что это живые существа! Отбивать их от скал грозит штрафом в тысячу долларов. На рифах примостились огромные раковины с моллюсками. Выныриваю и вижу десятка три трубок, торчащих над поверхностью: все поглощены созерцанием подводных красот.
Пейзаж острова довольно печальный: песчаные дюны, сплошь усеянные миллионами коралловых “скелетиков”. Их можно увезти с собой. И те, кто достиг острова вплавь, набивают пакеты причудливыми организмами.
Команда между тем приготовила “легкий обед”, который оказывается не таким и легким: изобилие свеже-пожаренной рыбы, национальное блюдо – “кофта” (котлеты по-нашему), несколько разновидностей салатов и гарниров на любой вкус. Пока мы, уставшие и слегка обалдевшие от ныряний, уплетаем все подряд, команда выплясывает ритуальные танцы. В национальную мелодию вплетаются слова песни: “Ой мороз, мороз!” Фантасмагория продолжается….
День четвертый. “Ты туда не ходы – ты сюда ходы!”
Любимое обращение местного населения к туристам из стран бывшего Союза – “раша”, “земляк”, “друг”. Причем произносится все довольно-таки бесцеремонно, и при этом каждый встречный “потомок Тутанхамона” норовит приобнять или пожать руку, даже если ты этого не хочешь. За один поход в ближайший супермаркет тебя могут облобызать с десяток раз. Наиболее продвинутые слои населения в своем приветствии пошли еще дальше, цитируя… песенку Киркорова “Зайка моя!”. К женщинам с пышной шевелюрой обращение еще претенциознее: “Алла Пугачева”. Более того, один из торговцев кричал группе туристов фразу из “Бриллиантовой руки”: “Цигель, ци-гель — ай-лю-лю!”
Меня охватывает легкая паника: на самом ли деле нахожусь на африканском континенте да еще в такой загадочной стране, как Египет?
Хотя, действительно, загадочная арабская ментальность непостижима для нашей, славянской! Прошу Хасана начертить на клочке бумаги дорогу в рыбный ресторан. Он с удовольствием рисует длинную улицу, расходящуюся в конце. Один из переулков он вырисовывает с особой тщательностью, выписывая названия отелей и ресторанов. После двадцати минут эдакого урока ориентировки на местности говорит, указывая на рисунок “Ты сюда не ходы! Ты туда ходы!” — и тычет карандашом в не дорисованный отрезок.
День пятый. Луксор.
До Луксора, известного своим Карнакским храмом, колоссами Мемнона, Нилом, Долиной фараонов, четыре часа езды. Долгую дорогу скрашивает созерцание пейзажей, мелькающих за окнами автобуса. На обочине трассы, тянущейся по пустыне, замечаю скрюченную фигурку женщины-бедуинки, с головы до ног укутанную в черное. Интересно, что она здесь делает совершенно одна? Может, думает о вечном?.. Потом такие фигурки попадаются часто… Да, это не на скамейке с соседками сидеть возле подъезда, перемывая кости всем и вся! Египет – это 96 процентов пустыни, есть где уединиться и навсегда забыть о существовании кухонной плиты.
Дом местного населения размером с комнату. Двери открыты настежь. Внутри виднеются деревянные лежанки и кучи всевозможного хлама. Женщины в длинных одеяниях, сидя на пороге, стирают Зелье в тазах или же нянчат грудных младенцев в окружении овец и ягнят. Рядом, с маленьких кафе, отдыхают мужчины, шумя кальянами. Есть и пятиэтажки. Почти на каждом балконе сушатся белоснежные вещи. При всей загрязненности /лиц такая аккуратность впечатляет.
В Луксоре наш экскурсовод Мохамдетдин – энергичный смуглый араб в сокетливой тюбетейке – очаровательно артавя, называет нас “дорогие мои” и предлагает именовать наш временный хгряд “Омон Ра”.
– Тут много других экскурсий, можно потеряться, – говорит он. – Поэтому когда я закричу: “Омон, Омон!” — идите на этот крик, если заблудились.
Наш смех ему непонятен. Мохамметдин тщательно пересчитывает нас и удовлетворенно кивает.
В храме Карнак я семь раз против часовой стрелки обхожу статую священного жука скарабея, созданную за много лет до нашей эры: по преданию, это помогает исполниться самым заветным желаниям. Обход туристами статуи — забавное зрелище. Из-за американского дедушки с палочкой движение изрядно замедляется. Наиболее нетерпеливые выходят из круга — достаточно и трех раз, чтобы исполнилась мечта разбогатеть.
День шестой. Приходите, дети, в Африку гулять!
Я наконец-то купила себе “бора-бора” — национальную белую шаль из тонкого льна – и по вечерам репетирую “позу бедуинки”, чтобы продемонстрировать ее домашним. Правда, мечту мужа — паранджу – я на прилавках не приметила. Да и не ходят местные женщины закутанными по самые ушки. Одежда на них длинная, голова обязательно прикрыта “бора-бора” (платок черного цвета говорит о том, что женщина замужем). Возле магазина с кальянами я даже увидела юную продавщицу в джинсах и футболке. Оказалось, наша. Стоит, бедолага, на солнцепеке, продает безделушки. Рядом — крохотный, запущенный домишко.
— Хочешь домой? — спрашиваю, представляя ее горькую участь.
— Не-а! — качает головой та.
— Может, тебе помощь нужна? — продолжаю сочувствовать я, вспоминая телефон международной организации по предотвращению торговли женщинами “Ла Страда”.
— Да что ты! — возмущается она. — Здесь так классно, тепло! Кормят хорошо… Море рядом…
Вообще-то, действительно, хорошо. Если привыкнуть к постоянной суете, шуму, торгу и трущобам боковых улочек. Я представляю, что дома сейчас идет снег, свистит ветер, мои коллеги уже надели пальто и сапоги. А у меня на ужин — свежая клубника, гуава, финики…
…Ранним утром с удовольствием просыпаюсь и слушаю молитву муэдзина, которая льется над спящим городом.
А потом иду к морю и кормлю огромных пестрых рыбин, подплывающих к самому берегу, затем нежусь на солнышке и в теплой воде Красного моря.
…По ночам мне снится царица Клеопатра. И прекрасная Нефертити. И первая египетская феминистка царица Хатшепсут. И великолепный фараон Рамзес II, царствовавший 64 года и имевший 34 жены. И маленький Тутанхамон, играющий золотыми змейками…
…Египтяне как народность давно покинули эту землю. И, глядя на пирамиды, храмы и статуи, построенные, кажется, сверх-людьми, невольно думается: египтяне — действительно инопланетные пришельцы. Они явились, чтобы оставить миру тысячи загадок, — и ушли в никуда…
Эпилог. Уже в самолете перечитываю свои краткие записи. Представляю, как самые дотошные читательницы гневно спрашивают: “А где же очень познавательная информация об объектах архитектуры? А легенды о богах и фараонах? А факты из жизни Омона Ра?!” Поэтому на самой первой страничке дневника я пишу “Непутевые заметки” и снимаю с себя ответственность описывать всяческие красоты и исторические коллизии. Туристические буклеты, рекламные проспекты и учебники истории древнего мира уже сделали это за меня.

Related Images:

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*